Чем может быть доволен Киев

Итак, сам документ озаглавлен «Соглашение о создании американо-украинского инвестиционного фонда восстановления». Уже само слово «восстановление», хотя и носит чисто символический характер, должно вселять Киеву некий осторожный оптимизм в отношении будущего американского участия именно в экономической реставрации, а не эксплуатации Украины.

И действительно, Киеву, ценой дипломатических усилий, а также благодаря стечению ряда обстоятельств, от него не зависящих (об этом речь пойдет немного ниже), удалось выбросить из проектов соглашения все пункты, которые могли указывать на его «колониальность». Речь уже не идет о пресловутом долге то ли в 500, то ли в 350 млрд долларов, который американцы ранее пытались вписать в договор, оформив таким образом задним числом компенсацию за безвозмездную помощь Украине в период администрации Байдена.

Как раз четкая грань между новыми и старыми очень важна. Предметом соглашения являются именно новые месторождения, которые еще не лицензированы и не разрабатываются в Украине. Именно доходы от новых лицензий и добычи ископаемых, рентных платежей будут вноситься Украиной в совместный инвестиционный фонд в размере 50 процентов.

Кроме того, дается исчерпывающий перечень полезных ископаемых, на которые распространяется соглашение: природный газ, нефть, редкоземельные материалы, ценные и так называемые цветные металлы — всего 57 наименований. Железная руда, уголь, гранит, полезные ископаемые локального значения (такие как песок, щебень и прочее) под действие этого соглашения не подпадают.

Подводные камни соглашения

Во-первых, учитывая то, что новые месторождения в Украине не только не разрабатываются, но во многом еще и не разведаны, возникает вопрос, откуда сейчас возьмутся деньги для общего инвестиционного фонда? Это непонятно. Фонд будет пребывать в замороженном состоянии до окончания войны? Однако Белый дом уже поспешил заявить, что как можно скорее хочет приступить к реализации соглашения, чтобы «вернуть деньги американским налогоплательщикам».

В таком случае значит ли это, что Украина будет вносить свои «живые деньги» либо средства, полученные от европейских доноров, либо США могут вносить свой вклад в фонд в виде предоставления оружия, боеприпасов, технологий, проведения военных учений? Стоимость этого оружия будет зачислена в качестве суммы взноса американской стороны. Такой источник пополнения Фонда указан в договоре, однако ничего не сказано о гарантиях и размере подобной помощи. Как быть, если США предпочтут исключительно продажу вооружений, что они и сделали на днях на небольшую сумму 50 млн долларов? А продажа оружия не является предметом соглашения и осуществляется отдельно, не имея ничего общего с финансированием Фонда.

Во-вторых, несмотря на то, что американские компании напрямую не получат право «первой руки», оно перейдет к Фонду. А уже через него американский бизнес сможет первым покупать добытое сырьё. Поэтому здесь Украина лишается возможности торговаться за сырье, а любое новое месторождение или инфраструктурный проект первоначально предложат на рассмотрение Фонда. Тогда возникает вопрос, а кто станет руководить Фондом? Управление фондом на паритетных началах и его структура пока остаются на уровне неформальных договоренностей, хотя министр экономики Украины Юлия Свириденко, которая и являлась подписантом соглашения, заявила, что «Фонд создается 50/50.

В-третьих, в соглашении очень расплывчато расписано, куда направят средства Фонда — проекты по восстановлению Украины и возвращение средств основателям фонда. По словам Юлии Свириденко, первые 10 лет доходы и поступления фонда не распределяются, а могут только инвестироваться в Украину — в новые проекты или восстановление. Однако эти условия обсудят дополнительно.

Предположительно, конкретизация этих и других не совсем ясных положений появится в «технических» соглашениях, которые вскоре должны быть подписаны. Однако сто дней президентства Трампа уже закончились, президент салютовал о своем подтвержденном умении заключать сделки, и будет ли его администрация и дальше заинтересована в компромиссном диалоге с Украиной, неизвестно.

И тут мы переходим к одной важной, если не сказать более — основополагающей причине, почему это соглашение все же подписано, и подписано на условиях, в целом приемлемых для Украины, а с другой стороны, почему есть основания сомневаться, что соглашение о недрах имеет столь уж решающее значение.

Фонд имени Трампа?

За 100 дней президентства Трамп не достиг ни одного ощутимого результата во внешней политике, кроме хаоса с поднятием — снижением тарифов в международной торговле. Российско-украинская война продолжается без какого-либо намека на хотя бы прекращение огня, Хамас не возвращает израильских заложников, Иран не отказался от ядерной программы. Даже Украина, несмотря на то, что истекает кровью в трехлетней войне и зависит от американской помощи, не поддалась на откровенно бесцеремонный шантаж новой американской администрации и попытки сломать Киев через колено.

Все обещания Трампа оказались пустым звуком, несмотря на победные реляции его самого и его команды. И у избирателя, если он не принадлежит к секте фанатичных поклонников президента, возникают весьма справедливые вопросы. Впрочем, даже не столько у избирателя, интересующегося прежде всего внутренней политикой, сколько у американского и европейского истеблишмента.

Поэтому Трампу очень нужно было показать какой-то результат. И единственно возможным шансом стало заключение пресловутой сделки. Вот поэтому-то США и пошли на компромисс в договоре по «недрам», согласившись с рядом серьезных замечаний Киева. Конечно, можно тешить себя надеждой, что после встречи Трампа и Зеленского в Ватикане на фоне очередного варварского обстрела украинской столицы Трамп понял истинные намерения Путина и изменил свое отношение к Украине. Даже если это и отчасти так, то, зная, как Трамп быстро меняет свои позиции, вряд ли Киеву стоит сильно обольщаться по этому поводу. Тем более что, скорее всего, главным фактором «уступчивости» США и стала необходимость спешить к завершению «100 дней».

Возможно, вся эта эпопея по минералам продемонстрировала классическую трамповскую стратегию в ведении переговоров — выставлять максимальные условия, а потом немного снижать планку, создавая впечатление некоего компромисса для другой стороны, которая будет довольна, что ей удалось избежать самого худшего. Только вот почему-то в других международных делах Трамп — особенно в отношении Кремля, где он, напротив, сразу пошёл на уступки — такую стратегию не использует.

Соглашение — это хорошо или плохо для Украины?

Кажется, документ не стоит оценивать в таких категориях, потому что тем самым мы снова будем преувеличивать его значение. Да, ряд несогласованных моментов, о которых сказано выше, заставляют тревожиться по поводу того, будут ли они приемлемыми для Украины в последующих «технических» соглашениях. Да, в документе отсутствуют гарантии безопасности со стороны США, что до самого последнего момента было важным условием Киева.

С другой стороны, Украина устояла и не пошла на передачу своих ресурсов во внешнее управление ради иллюзорных обещаний. Также этим соглашением Киев несколько поправил вектор украинско-американских отношения в сторону возобновления партнерства, в котором заинтересованы и США. Документ может дать сигнал для других инвесторов. Безусловно, экономические бонусы документа для Украины, если он будет реализован, наступят далеко нескоро.

Но то же самое можно сказать и о «скользких» моментах соглашения, а также и о выгоде для США, хотя в Белом доме уверены, что соглашение о полезных ископаемых с Украиной послужит моделью для дальнейших международных договоренностей.

В какой-то мере в актив себе Киев может записать тот показательный, хотя и символический факт, что в документе, впервые с момента прихода к власти администрации Трампа, фигурирует термин «российское вторжение в Украину». Не стоит забывать, что косвенным последствием заключения соглашения стало решение о продаже оружия Украине, пусть и на незначительную сумму. Кроме того, Госдепартамент США одобрил продажу Украине учебного и технического обеспечения для самолетов F-16, а также сопутствующего оборудования на сумму 310,5 миллиона долларов.

Выходит, «Соглашение о создании американо-украинского инвестиционного фонда восстановления» — это игра «win -win»? Возможно. И, тем не менее, создается впечатление, что эта игра скорее всего пока симуляционная.